Дмитрий Николаевич Бесов — человек из легенды. Он создал, выпестовал, поднял на высочайший уровень футбольную школу «Смена». Силами ее воспитанников (а это без малого десять человек) «Зенит» впервые стал чемпионом страны. Именно питомец, вылетевший из гнезда Бесова, поднял планку для бомбардиров на чемпионатах мира. Речь, конечно же, идет об Олеге Саленко, забившем пять мячей Камеруну. И последняя плеяда питерских воспитанников — Аршавин, Денисов, Быстров, Малафеев — появилась в «Зените» благодаря вдумчивой и кропотливой работе сменовских тренеров под чутким руководством Дмитрия Николаевича. С тех пор как Бесов вышел на пенсию, конвейер по выращиванию питерских звездочек остановился. Может быть, это простое совпадение. А возможно, не появилась в школе «Смена», переименованной в академию «Зенита», личность, сопоставимая по масштабу с героем нашего интервью!
Накануне 90-летия патриарха петербургского футбола корреспонденты «Спорта День за Днем» пообщались с Дмитрием Николаевичем за чашкой чая и узнали массу ярчайших историй из жизни юбиляра и его воспитанников.
— На юбилей хочу пожелать себе только одного — чтобы зрение вернулось! Очень тяжело жить, — вздыхает в начале беседы Бесов. — Полностью потерял зрение шесть лет назад. До этого работал в «Смене» с одним глазом, и никто об этом не знал. Боялся, что выгонят.
Дамам — цветы, детям — болото
— В Петербурге все знают, что «Смена» появилась благодаря провалу «Зенита». 1967 год. Последнее место в высшей лиге. Надо вылетать.
— Прекрасно это помню. Я в 1956 году вернулся в Ленинград. Стал искать работу. На завод тренером идти не хотел. Позвонил директору гороно, где было двенадцать отделений спорта. Только футбола не было. Как и базы, инвентаря… Но я все равно стал старшим тренером центральной детской спортивной школы гороно и проработал там с 1956-го как раз по 1967 год. «Зениту» надо было вылетать. Первый секретарь Ленинградского обкома КПСС Василий Толстиков собрал в Смольном большое совещание. Ровно в десять утра мы зашли в зал, и дверь сразу закрыли. Когда потом вышли, возле двери стояли человек тридцать. Опоздали на десять минут, и их не пустили.
— Суровый порядок.
— Толстиков сразу сообщил, что ему звонили из ЦК партии: «На этот раз мы вас простили, в честь пятидесятилетия советской власти, но на будущий год не рассчитывайте». Я тоже выступил, как председатель детско-юношеской комиссии: «Ничего хорошего не будет. Команды мастеров приглашают игроков-середняков из других клубов. Из Ленинграда мало пополнения. Тренироваться здесь негде. Особенно юным футболистам. Мы даже ездим в Приморский парк Победы и тренируемся там на баскетбольной площадке».
— Чем все кончилось?
— Создали комиссию. На меня возложили организацию подготовки детско-юношеских команд. Решили строить для них настоящую базу. Причем утвердили мой проект.
— Сложно было его продвигать?
— Очень! Но я такой человек, если меня не пускают в парадную, иду с черного хода. Обошел в городе почти всех начальников. И закрутилось! Дошли уже до фундамента, и вдруг я узнаю, что проект решили не осуществлять, поскольку очень дорогой.
— А что взамен?
— Школу по типу Василеостровской ДЮСШ. Но она ведь была сугубо легкоатлетической! Можно было от силы уложить только два футбольных поля. Естественно, мы ее забраковали.
Еще ездили в Юкки, Всеволожск, но мне там не понравилось. В конце пути привезли на улицу Верности, где тогда было огромное болото. Домов рядом не было. Огромный пустырь. Вот тут мне понравилось! Еще помню, как снял туфли, засучил брюки, полез в болото и сорвал цветы двум сопровождавшим меня женщинам.
— Красиво!
— Дальше зампред горисполкома Кочкин собрал еще одно заседание. И снова начали спорить. Кочкин говорил, что денег нет. Есть прекрасная школа — Василеостровская ДЮСШ — там и тренируйтесь. Для него что футбол, что легкая атлетика — один черт! Тут встает наш завуч Владимир Кусков: «Я так надеялся, что доживу до того момента, когда наши ленинградские дети будут заниматься в хороших условиях. Но, видимо, все рухнуло…» На этих словах у него полились слезы. Заплакал и вышел. Это сыграло решающую роль! Через три дня я узнал, что для строительства утвердили участок на Верности.
Все ждали, когда лошадь упадет
— Был конкурс на должность директора школы?
— Было много споров. Школа важная, а кто такой Бесов? Он, наверное, и в футбол никогда не играл. Сразу нашлось много безработных мастеров спорта.
— Какие были противопоказания против вас? Вы были членом партии?
— Да. Еще служил. Призвали меня в 1942 году, когда эвакуировали из Ленинграда.
— Была возможность раньше уехать?
— Я пережил семь месяцев блокады. С приятелем устроились на завод учениками револьверщика. Потом его разбомбили. Через пять минут после окончания моей смены. Но самое главное, что мы получили рабочие карточки на 250 граммов хлеба.
— Самое страшное воспоминание о блокаде?
— В октябре 1941-го уже было туго. Вставали в шесть утра, и часов пять надо было стоять в очереди, чтобы получить в булочной кусочки хлеба. На лестнице, где я жил, все мужчины или умерли, или ушли на фронт. Остались только я и мой приятель. Обоим по семнадцать лет. На площадку выносили трупы, а мы их уносили в подвал.
— Как потом захоранивали?
— При всех дворах были телега и лошадь, которая отвозила трупы на Пискаревское кладбище. Один раз она выехала со двора. Еле-еле тянет, а за ней идет народ. Человек пятнадцать-двадцать. И все ждут, когда упадет, чтобы ее растерзать. К тому времени уже всех переели: кошек, собак, голубей. А мне стало так жалко кобылку. Все-таки три года ее знал. Когда она повернула за угол, я ушел.
— Ужас.
— Или вот еще случай. Ходил за водой на Неву. Недалеко от моего дома. Один раз вытащил ведро из проруби, а там кисть человеческая. Ну что делать, вылил воду — другую налил. Я вам про блокаду могу хоть до утра рассказывать. Один раз меня вообще чуть не убили.
— Как?
— Был у меня хороший костюм. Мама говорит, давай съезди на рынок: продай или поменяй на хлеб. Приехал. Подходят ко мне двое. Начали смотреть костюм, потом один из них как врезал мне по шее. Избили, короче. И еще костюм отняли. Еле живой до дома доехал.
— Как вы эвакуировались?
— Через Ладожское озеро. Под бомбежками. Потом на поезде. С нами ехали одни женщины, больные, старики. Люди умирали по пути, а мы с одним парнем, моим ровесником, выкидывали трупы из вагонов. Бывало, даже на ходу. Мои родители были врачи. Папа — заместитель заведующего горздравотделом. Во время войны так и жил на работе. Домой не приходил. Мама заведовала отделением детской больницы. И ее послали из Ленинграда вместе с больными детьми, чтобы они не умерли. Если бы мама бросила меня и младшую сестру, то мы бы, конечно, погибли. Я уже тогда заболевал дистрофией. Еще хорошо, что мы перед войной собрали с сестрой очень много желудей. Зачем, не знаю. Мама из них потом варила кофе.
— На фронте часто вспоминали о футболе?
— Мы туда месяц ехали. До Владивостока. Наконец добрались, и еще две недели разгружали пароходы. Меня месяц никуда не отправляли. Жил в бараке. И все это время играл на первенство Владивостока. Потом комиссия определила в учебный отряд Каспийской военной флотилии. Опять сели в «товарняк» и через весь Союз поехали в Каспийск. Дальше на пароходе в Баку, Ленкорань. Три месяца учили на радистов. И сразу отправили в местечко рядом со Сталинградом. На наблюдательном посту были я с рацией и еще два сигнальщика. В Сталинград шли нефтяные танкеры, а немецкие самолеты скидывали на них бомбы. Сигнальщики фиксировали, где они упали, а я об этом сообщал. Затем меня взяли радистом на бронекатер. На Припяти освобождали Белоруссию. На Днепре — Украину. На Висле — Польшу. Наконец, участвовал во взятии Берлина! Самая дорогая медаль «За взятие Берлина». Перед этим меня контузило. Дней двадцать лежал в госпитале. Ничего не видел, не слышал. Еле откачали. Сказали, хочешь — можем комиссовать, но я же был патриот. Куда там домой!
Преступление ван Стее
— После войны когда взяли мяч?
— Мы стояли в городе Фюрстенберг. Неподалеку был стадион, где я играл за сборную Днепровской флотилии. Даже был капитаном. Параллельно служил в узле связи штаба флота. Держал связь с Москвой. Один раз должен был быть на вахте. Говорю своим напарникам: «Ребята, начальства нет, я пойду в футбол поиграю, а вы, если что, подстрахуйте». Воскресенье — работы мало. И что вы думаете? Через полгода меня вызывает командир части. Показывает журнал: «Это ваша подпись, что вы сдали вахту?» «Да», — отвечаю. А там московский радист написал: «Я Вася». Ему в ответ пришло: «А я Дима». После этого поступка мне дал десять суток «строгача». Было тяжело. Один стул. Кровать. В семь утра прикладывается к стенке, в одиннадцать вечера вынимается. Горячим кормили через день. Потом еще ко мне подсадили моего приятеля. Сидели с ним целый день на табуретке.
— Давайте вернемся к футболу. Когда началось противостояние между школами «Смена» и «Зенит»?
— Оно постоянно было. Но наша команда была на голову выше. Платили только мало. Мы ведь гороно подчинялись. Я лет пятнадцать получал 120 рублей. Когда с первой женой развелся, семь лет жил в школе.
— А где именно?
— Была двухкомнатная квартира для завхоза с отдельным входом. Мы там жили с Леной. Моей второй супругой, которую нашел в Киеве.
— Вам часто предлагали взять в «Смену» мальчика за деньги?
— Однажды я проводил набор ребят на стадионе «Большевик». Дал объявление в газете. Приехало много узбеков и таджиков. А я сидел в машине. Так ко мне раза три подходили и протягивали пачку денег. Только возьмите! Но что я, с ума сошел?! У меня с этим вопросом всегда было серьезно.
— Вам не жалко, что потеряли бренд «Смена»?
— Еще как! Но что тут поделаешь. Через полгода после прихода Хенк ван Стее позвал меня к себе. Я ему высказал свое мнение. Когда руководил «Сменой», лет двадцать она играла на первенство города годом младше. Что это давало? Младшие ребята пытались доказать, что все равно могут победить, а старшим самолюбие не давало проигрывать малышам. Игры на первенство города не шли в одни ворота. А Хенк это сразу отменил. Вася Костровский был согласен со мной, но против голландца не пошел. Или еще одно его нововведение. Сейчас тренер академии работает с одной командой один год. В лучшем случае два. Это же преступление!
— Почему?
— При мне тренер вел группу с девяти лет и до выпуска. И был ребятам как родной отец. Когда я сам тренировал, знал всех родителей. Раз в месяц посещал квартиру какого-нибудь игрока. Родители были в меня влюблены! А что сейчас?! Когда у тренера одна команда, он за нее болеет душой. Вспоминаю себя. Пойдешь с женой в кино, а сам сидишь и думаешь: кого мне завтра ставить в состав или где еще найти защитника? А сейчас тренер не волнуется. Он прекрасно знает, что через год у него отберут команду.
— Можете назвать своих любимых учеников?
— Володя Наумов, Володя Поляков, Володя Клементьев, Володя Баскаков, Володя Колосов и Боря Рапопорт.
В этот момент в комнату вошла супруга Бесова Елена Александровна: «Мутко телеграмму прислал. Почтальон говорит, мы и не знали, что у нас живут такие люди».
— Не забыл меня Виталий Леонтьевич!
— Воевали с ним, когда он был президентом «Зенита»?
— Наоборот, мы с ним семь лет работали душа в душу.
— Почему тогда контракт школы «Смена» с «Зенитом» был заключен лишь в 1999 году? Что прежде мешало?
— Считалось, что «Смена» — бюджетная организация, а клуб «Зенит» — частная лавочка, коммерческая организация. Пока не вмешался Виталий Мутко, было сложно наладить контакты. Вот он-то все и организовал. И тогда «Зенит» начал помогать деньгами, доплачивать тренерам, автобус нам купил. Без Мутко мы бы тогда просто не выжили. Даже при том, что его контакты с тогдашним мэром Владимиром Яковлевым, мягко говоря, оставляли желать лучшего.
— Нынешние руководители «Зенита» поздравили вас с юбилеем?
— Да, отношения у нас теплые. И поздравили меня тепло, и деньгами поддержали. Ну и ученики, естественно, не забывают. Телефон у меня уже несколько дней не смолкает, люди подъезжают.
Пакость от Коллины
— «Смена-Сатурн» создавалась с вашим участием?
— У Леонида Шкебельского и Сергея Афонина, моего друга, были деньги. Еще вложился предприниматель Коллина. И пришли они ко мне на поклон. В результате играли у меня на главном поле. Всяко лучше, чем на «Большевике» (стадион «Обуховец», где матчи чемпионата России проводил «Зенит». — «Спорт День за Днем»). Базу я им дал, потому что в команде 80 процентов были ученики школы «Смена». Еще и Шкебельский учился у меня. Помню матч на Кубок России против ЦСКА. У нас был весь район! Год «Смена-Сатурн» играла во второй лиге, потом — в первой. Сошла команда, потому что закончились деньги.
— Коллина — это фамилия или прозвище?
— Фамилия. По-моему, его потом убили в Англии. Вы даже не представляете, какую он мне сделал пакость. Он строил дома около Невского проспекта. В основном квартиры покупали пенсионеры. Когда Коллина прогорел, он смылся. А все пенсионеры пришли ко мне, потому что во всех документах адрес его офиса был Верности, 21. За ними пошли милиция, прокуроры. Мне даже пришлось прятаться. Надоело, что меня сделали виноватым. Как объяснить людям, что в «Смене» Коллина был только меценатом?! Но в конце концов поняли.
— Дмитрий Николаевич, вы много контактировали с нашими выдающимися наставниками — Юрием Морозовым и Павлом Садыриным. Можете их сравнить? Почему Морозову не удалось ни в «Зените», ни в ЦСКА достичь тех результатов, которых добивался Садырин?
— На мой взгляд, Морозов был гораздо в большей мере дипломат, чем резковатый Паша. Юра мог и наорать, и отругать, но мог и простить. Он вообще был душевный мужик. Павел-то куда более жесткий. Лично мне больше импонировал Морозов. Он даже приглашал меня помочь, когда у него возникали проблемы с выпускниками «Смены».
— Сложно было справиться с таким парнем, как Игорь Денисов?
В разговор снова вступает супруга:
— Я была школьным учителем Игоря. Никаких проблем он не создавал. Был вежливый и дисциплинированный, но очень упертый. Если что решал, его было не свернуть ни вправо, ни влево. Еще и ранимый парень. Игорь и Андрюша Аршавин учились у меня с четвертого класса. Андрей — очень умный парень. Он — как шахматист. Они приходили с тренировки, он всех расставлял, строил, у него это было с детства. Игорь — другой, весь в себе. Но оба — незаурядные личности. Сейчас иное отношение к спецклассам, реверансы перед футболистами.
— А для вас, Елена Александровна, все были равны?
— Да. К тому же на этом настаивал и Дмитрий Николаевич, считавший, что ребята должны получить полноценное образование. Скидок никому не делали. Разве что иногда шли навстречу в плане проблем со временем. Ведь юные футболисты иногда куда-то уезжали.
— Тогда вообще было модно организовывать спецклассы, — снова вступил в разговор Бесов. — Вот я и пошел этим путем. Но я организовал дело так, чтобы футбол был в сетке учебных часов. Понимаете?
— Нет.
— В СДЮШОР «Зенит», да и по всей стране, ребята шли на уроки после тренировочных занятий. А у меня было организовано так: пара уроков, тренировка, снова уроки.
Аршавину учеба давалась легко, но его дважды вызывали на педсовет.
— За какие грехи?
— Проблемы с поведением. И тогда мы решили проработать его на тренерском совете. Разговор длился около получаса. Подействовало!
Супруга Бесова добавляет:
— По окончании школы Андрей помогал очень многим своим одноклассникам, в том числе и материально. Он делает это искренне и старается не предавать огласке, то есть не ради пиара.
— Елена Александровна, кто из ваших учеников, ставших известными футболистами, лучше всех проявлял себя на уроках? Был лучшим учеником?
— Много было хороших ребят. Выделю Сережу Осипова. Но, пожалуй, наиболее ярко проявил себя замечательный мальчик, очень интеллигентный, — Юра Окрошидзе. Прекрасно учился Денис Машкарин. Добавлю к сказанному мужем любопытную подробность. Начинается урок сразу после тренировки, а минут через десять в класс входит тренер и просто пересчитывает всех по головам. Ребятам и не прогулять, и не опоздать, да и вообще, видя такое отношение тренера, они очень серьезно относились к учебе. И родители за это были очень благодарны. Учителя иногда не пускали детей в поездку на турнир. Даже такие права делегировал нам Бесов. Очень действенная мера. Нынче-то не так, конечно.
— А как училось в школе поколение чемпионов-1984?
— Начну с того, что в «Зените»-1980, команде, впервые завоевавшей медали чемпионата СССР, было шесть выпускников моей школы «Смена». В чемпионском составе уже десять! Это рекорд, который, уверен, никогда и никем не будет побит. Нам, кстати, перекрыть это достижение тоже не удалось. В 2003 году девять наших воспитанников стали серебряными призерами чемпионата России под руководством Властимила Петржелы. Сейчас такое и представить себе невозможно.
Сычеву не дали квартиру
— Город оценил это достижение?
— В начале 1990-х нам урезали зарплату, выдавать ее начали крайне нерегулярно, а затем городские власти вообще сказали, что профсоюзы из-за отсутствия средств позакрывали свои футбольные школы. Пора, дескать, и нам.
— Как вы смогли выжить без финансирования?
— Китайцы выручили.
— Вы гастарбайтеров пригласили тренировать поколение Аршавина?
— В Москве был какой-то международный футбольный семинар. Были там и китайцы. Нас свел мой друг Сергей Мосягин (заслуженный тренер СССР, многолетний помощник Валерия Лобановского в сборной СССР.— «Спорт День за Днем»). Я взял в школу 25 юных (14-15-летних) китайских футболистов. Они жили в нашей гостинице, питались, тренировались, естественно. А потом и 30 лучших китайских тренеров приехали к нам в летний лагерь на обучение. Это все на платной основе, естественно. Они хорошо платили, а я этими деньгами школу спас. Лагерь, в частности, они оплатили. Ну и созданная команда «Смена-Сатурн» помогла, они же тоже платили за аренду.
— Как получилось, что «Зенит» проморгал сменовца Дмитрия Сычева?
— Не проморгали. Там все решал Димин отец. Парень действительно подавал большие надежды. Но когда ему предложили контракт с дублем, отец поставил условие, что Диме должно быть гарантировано место в составе в каждом матче. А еще одно условие — отдельная квартира. Наставник дубля Лев Дмитриевич Бурчалкин — прямой по характеру мужик, сказал: «Будет заслуживать — будет играть». Квартиру тоже не дали. И отец увез Диму в Тамбов.
К середине 2000-х годов внутри "Зенита" единой системы подготовки резерва фактически не существовало. Конечно, у клуба была своя молодежная команда, сохранялись связи с футбольными школами, которым выделялись субсидии. Однако стратегическое решение о создании собственной Академии, полностью интегрированной в общую систему клуба, в "Зените" приняли относительно недавно — в 2008 году. Департамент подготовки резерва тогда же начали формировать на базе знаменитой школы "Смена", ранее воспитавшей десятки зенитовцев.
Аркадий Вишневский
История "Смены" началась в середине 1960-х, когда "Зенит" один за другим начали покидать ветераны команды. Выяснилось, что заменить их некем. Критической точки процесс достиг в 1967-м — "Зенит" занял в чемпионате СССР последнее место. Прописку в высшем дивизионе ленинградцы тогда сохранили — по случаю юбилея Октябрьской революции власти решили помочь городу, расширив группу команд класса А. Но то, что проблему подготовки резерва игнорировать больше нельзя, стало очевидным. В декабре 1967-го в по предложению Дмитрия Бесова было принято решение организовать специализированную школу на базе отделения школы гороно, а самого Бесова назначили директором будущего центра подготовки футболистов.
Ленгорисполком выделил на выбор четыре места для строительства: под Всеволожском, в Юкках, в Красном Селе и квартал N 19 на улице Верности, которая в конце 1960-х была дальней окраиной города: до ближайшего метро около часа езды на трамвае. Остановились на последнем варианте, несмотря на то, что квартал N 19 Гражданки представлял собой болотистый пустырь на краю Пискаревского лесопарка. Проект неоднократно замораживали, то по причине высокой стоимости, то из-за подготовки к московской Олимпиаде — тогда строительство культурных и спортивных объектов прекратили по всей стране за исключением столицы. Но и в этом случае пробивной Бесов сумел найти решение, убедив Бориса Аристова, руководившего Ленинградским горкомом, продолжить стройку под видом капитального ремонта. "Я такой, что, если меня не пустят с парадного входа, зайду с черного, не пустят с черного — залезу через окно", — говорит сам Дмитрий Николаевич.
Стройка продолжалась почти семь лет, но тренеры "Смены" все это время продолжали работать, перебираясь с одного школьного поля на другое. В 1975 году школа въехала в новое здание, и уже через пять лет "Зенит" под руководством Юрия Морозова впервые завоевал бронзовые медали чемпионата СССР, имея в составе шестерых воспитанников "Смены": Владимира Клементьева, Юрия Желудкова, Алексея Степанова, Геннадия Тимофеева, Валерия Брошина, Игоря Яковлева. В 1984 году, когда ленинградская команда во главе с Павлом Садыриным взяла золото, ее цвета защищали уже десять футболистов, вышедших из школы Дмитрия Бесова: к перечисленным выше добавились Сергей Дмитриев, Аркадий Афанасьев, Борис Чухлов, Сергей Кузнецов, Александр Захариков.
Директор и его коллеги подходили к воспитанию юных футболистов чрезвычайно серьезно. Заботились не только об их спортивном развитии, но и о том, чтобы они получали образование, находили себя в жизни, вне зависимости от того, суждено ли им играть за команды мастеров — этого принципа в Академии "Зенита" придерживаются и сейчас. По соседству располагается общеобразовательная школа N 437, где работают специализированные классы для ребят, занимающихся футболом, — среди выпускников этой школы более 600 сменовцев. Организовал эти классы еще в 1970-х тоже Бесов.
За время своей работы "Смена" подготовила для основной команды "Зенита" более сорока футболистов. Тем не менее серьезные задачи, поставленные перед "Зенитом" во второй половине 2000-х, высокая конкуренция и изменившиеся требования к уровню подготовки молодых игроков вынуждали клуб пересмотреть подход к формированию собственного резерва. Ни одна из существующих в городе школ обеспечить клуб кадрами больше не могла, причем не только из-за недостаточной квалификации тренеров. Сама система футбольного образования, созданная в СССР, перестала соответствовать времени и амбициям профессиональных клубов.
С момента открытия школа подчинялась городскому комитету по образованию, в задачи которого никогда не входила подготовка профессиональных спортсменов. То есть, несмотря на то, что возникла "Смена" на фоне острой нехватки кадров для пополнения рядов "Зенита", формально с самого начала ее функциями были пропаганда здорового образа жизни, популяризация спорта и привлечение к занятиям футболом максимально возможного числа детей. Хотя с конца 1960-х особое положение школе обеспечивал статус СДЮШОР, который выводил ее из подчинения роно, одним из официальных показателей успешности ее работы была непеременность групп. Это означало, что приступившие однажды к тренировкам мальчишки не должны были покидать своей команды, что фактически исключало возможность селекции.
"В 2008 году у меня состоялись две встречи: с Александром Валерьевичем Дюковым и Максимом Львовичем Митрофановым, на которых мы обсуждали, что есть в школе сейчас и что в ней следовало бы изменить, — вспоминает Василий Костровский, пришедший в "Смену" в 1987-м и руководивший ей с середины 2000-х. — А уже 1 июля 2009-го СДЮШОР на бумаге прекратила свое существование. Сотрудники ее спортивного отдела перешли на работу в новообразованную автономную некоммерческую организацию "Детско-юношеская спортивная школа "Смена-Зенит""".
Еще раньше владевшие "Зенитом" представители банкирского дома "Санкт-Петербург" получили неподалеку от территории "Смены" участок для строительства жилья. Часть денег, причитавшихся городу за землю, тогда разрешили направить непосредственно на реконструкцию школы. Когда клуб перешел под контроль "Газпрома", перестройка учебного комплекса продолжилась. Специально для контроля за качеством и сроками строительных работ с помощью "Зенита" была создана специальная структура. "Когда наш воспитанник Алексей Катульский вернулся в Академию уже в качестве тренера, он признался, что просто не узнает школы. Настолько серьезно все изменилось", — рассказывает Василий Костровский.
В 2008 году к тренерскому коллективу присоединился специалист из Нидерландов Арно Пайперс, который начал постепенное внедрение голландской системы подготовки, популярной во всей Европе. Этот процесс продолжился и при новом руководителе Академии Хенке ван Стее, возглавлявшем ее с 2009 по 2015 год. Процесс перестройки системы проходил достаточно болезненно: руководству пришлось расстаться с большей частью технического персонала и полностью обновить тренерский состав. Впрочем, ветеранов "Смены" "Зениту" удалось сохранить — вначале они курировали программу развития школьного футбола, затем почти в полном составе перешли на работу в селекционную службу Академии.
Многие из вновь пришедших молодых тренеров не имели опыта работы с детьми, зато успели поиграть в высших дивизионах. "Лично для меня важным моментом стало то, что примерно 80% работающих у нас парней сами закончили школу "Смена", — объясняет Василий Костровский. — Рассматривая кандидатов, при прочих равных мы отдавали им предпочтение. Я хорошо их знал, представлял потенциал каждого, к тому же это позволяло обеспечить преемственность и сделать переход от старого к новому более естественным". Попадание оказалось очень точным — практически все специалисты, пришедшие на улицу Верности в момент формирования Академии, продолжают работать и сейчас.
В соответствии с новой методикой был расширен штат тренеров, освобожденных от руководства командами и отвечающих за специализированные тренировки. Ранее в "Смене" трудились только тренер вратарей, должность которого много лет занимал хорошо известный в городе Владимир Савин, и тренер по легкой атлетике и акробатике. Сейчас в Академии, помимо них, появились тренеры по технической подготовке и индивидуальному мастерству, тренер нападающих и спортивный психолог.
По-настоящему революционным для городского футбола моментом стало создание филиалов Академии, которое в конечном итоге позволило отказаться от массовых просмотров непосредственно на ее территории. Школу филиалов успели пройти и многие тренеры, руководящие главными детско-юношескими командами "Зенита". При этом филиальная сеть была выстроена всего за три года — между 2010-м и 2013-м.
Несмотря на все изменения и стремление следовать последним тенденциям в подготовке футболистов, в Академии "Зенита" по-прежнему готовы обращаться к положительному опыту "Смены". Например, недавно здесь вернулись к практике, принятой еще в Ленинграде. С прошлого сезона в чемпионате города воспитанники зенитовской школы выступают не против сверстников, а против игроков годом старше — более серьезное сопротивление соперника в каждом матче позволяет футболистам быстрее развиваться.
Еще с 2012 года в Академии "Зенита" ежегодно проводится международный Кубок Дмитрия Бесова, а в 2014-м году ей было присвоено его имя. Сохранение преемственности важно не только для болельщиков, ведь воспитание уважения к истории и традициям клуба — одна из важнейших частей футбольного образования.
Кубок Дмитрия Бесова
Кубок Дмитрия Бесова проводится ежегодно. Формат турнира меняется в зависимости от текущих задач Академии. Обычно в нем представлены три-четыре возрастные группы, что позволяет пообщаться между собой не только игрокам, но и большому количеству тренеров. В турнире принимали участие команды лучших европейских и российских академий: "Краснодара", московских ЦСКА, "Локомотива" и "Динамо", дортмундской "Боруссии", лондонского "Тоттенхэма", португальских "Бенфики" и "Порту", французского "Марселя" и других.
Дмитрий Бесов
Дмитрий Николаевич Бесов родился 16 апреля 1924 года. Играл за детскую команду завода "Прогресс", команду "Красная заря". Осенью 1941 года мобилизован на строительство оборонных укреплений, летом 1942-го, находясь в эвакуации, был призван на флот. Служил радистом в Волжской и Днепровской речных флотилиях, войну закончил в сорока километрах от Берлина. После войны служил в Германии, затем учился в Военном институте физкультуры, откуда был направлен в Североморск тренером команды Дома офицеров Северного флота. После демобилизации вернулся в Ленинград, преподавал в Военно-морской академии им. Крылова. В 1956 году назначен старшим тренером отделения футбола Центральной детской спортивной школы гороно. В 1968 году возглавил созданную по его инициативе футбольную школу "Смена", которой руководил до 2005 года.
В «Газпром»-Академии ФК «Зенит», на улице Верности, состоялся праздник, посвященный 50-летию футбольной школы «Смена «Газпром» - Академии ФК «Зенит».
Детско-юношеская Академия «Зенита» была основана в 1968 году. Названная «Сменой», она была организована Дмитрием Николаевичем Бесовым на базе отделения футбола Центральной ДЮСШ гороно. Бесов и стал ее первым директором. Приложив немало усилий для становления первого ленинградского футбольного образовательного учреждения, Бесов и в дальнейшем - на протяжении более 37 лет работал на благо ленинградского и петербургского футбола. В 2009 году школа официально вошла в структуру футбольного клуба «Зенит», став основой зенитовской «Газпром»-Академии.
На торжественном вечере школу поздравил председатель правления ПАО «Газпром» Алексей Миллер. Он поблагодарил Дмитрия Николаевича Бесова за значительный вклад в футбольные успехи клуба и национальной сборной, а также выразил дальнейшие планы по развитию Академии.
За полвека работы школы, а теперь «Газпром»-Академии подготовлено более тысячи профессиональных футболистов, - сказал Алексей Миллер. - Основателем школы является Дмитрий Николаевич Бесов, невероятный энтузиаст и патриот нашего города. Дмитрий Николаевич, уважаемые ветераны, спасибо вам огромное за ваш вклад в развитие нашего городского футбола и низкий вам поклон. Сегодня «Зенит» является самым титулованным клубом России. Все достижения Академии - во многом заслуга тренерского штаба, коллектива, который работает здесь. Это - настоящие профессионалы, люди, которые беззаветно преданы своему дело. Желаю Академии, всему трудовому коллективу воспитывать новых чемпионов во благо «Зенита» и нашего отечественного футбола. Чтобы ими гордился Петербург, чтобы ими гордилась Россия.
Свои поздравления всем воспитанникам школы, тренерскому составу, представителям «Зенита» и ПАО «Газпром» выразили вице-губернатор Санкт-Петербурга Владимир Кириллов и председатель Комитета по физической культуре и спорту Павел Белов.
Мы все благодарны Дмитрию Николаевичу Бесову, - подчеркнул президент футбольного клуба «Зенит» Сергей Фурсенко. - Это великий человек, энтузиаст, который в свое время на болоте построил этот комплекс. В 2009-м «Зенит» взял под опеку школу «Смена». С тех пор мы построили этот замечательный интернат, поля, манежи.
Основатель школы Дмитрий Бесов вспомнил историю ее создания и рассказал о первых успехах «Смены».
В 1967 году меня пригласили в гороно и сказали, что поскольку вы директор, но у вас нет базы, то надо поискать место, - вспоминает Дмитрий Николаевич. - Заведующий гороно дал помощников и мы поехали искать. Случайно поехали на Бутлерова, решили, что место хорошее, и начали строительство. В 1976 в «Зените» дебютировал первый воспитанник «Смены», прошедший в школе все этапы подготовки, - Владимир Клементьев. В 1980, когда были завоеваны первые медали чемпионата СССР, команда уже на треть состояла из выпускников «Смены». В 1984 году десять сменовцев стали чемпионами страны.
В рамках праздничного вечера состоялась церемония подписания спонсорского соглашения между футбольным клубом «Зенит» и крупнейшей нефтегазовой компанией Центральной Европы OMV.
Торжественный праздник продолжился юбилейным матчем между воспитанниками и футбольными наставниками «Газпром»-Академии. За команду выпускников сыграли Владимир Быстров, Дмитрий Радченко, Константин Лобов, Юрий Окрошидзе, Александр Захариков, Дмитрий Акимов, Александр Петухов и многие другие футболисты, которые учились в школе на улице Верности.
Победу в юбилейном матче одержали тренеры Академии со счетом 1:0, единственный мяч в первом тайме забил Антон Иванов.
Фото Василия Коротаева
Дмитрий Николаевич Бесов — человек из легенды. Он создал, выпестовал, поднял на высочайший уровень футбольную школу «Смена». Силами ее воспитанников (а это без малого десять человек) «Зенит» впервые стал чемпионом страны. Именно питомец, вылетевший из гнезда Бесова, поднял планку для бомбардиров на чемпионатах мира. Речь, конечно же, идет об Олеге Саленко, забившем пять мячей Камеруну. И последняя плеяда питерских воспитанников — Аршавин, Денисов, Быстров, Малафеев — появилась в «Зените» благодаря вдумчивой и кропотливой работе сменовских тренеров под чутким руководством Дмитрия Николаевича. С тех пор как Бесов вышел на пенсию, конвейер по выращиванию питерских звездочек остановился. Может быть, это простое совпадение. А возможно, не появилась в школе «Смена», переименованной в академию «Зенита», личность, сопоставимая по масштабу с героем нашего интервью!
Накануне 90-летия патриарха петербургского футбола корреспонденты «Спорта День за Днем» пообщались с Дмитрием Николаевичем за чашкой чая и узнали массу ярчайших историй из жизни юбиляра и его воспитанников.
— На юбилей хочу пожелать себе только одного — чтобы зрение вернулось! Очень тяжело жить, — вздыхает в начале беседы Бесов. — Полностью потерял зрение шесть лет назад. До этого работал в «Смене» с одним глазом, и никто об этом не знал. Боялся, что выгонят.
Дамам — цветы, детям — болото
— В Петербурге все знают, что «Смена» появилась благодаря провалу «Зенита». 1967 год. Последнее место в высшей лиге. Надо вылетать.
— Прекрасно это помню. Я в 1956 году вернулся в Ленинград. Стал искать работу. На завод тренером идти не хотел. Позвонил директору гороно, где было двенадцать отделений спорта. Только футбола не было. Как и базы, инвентаря… Но я все равно стал старшим тренером центральной детской спортивной школы гороно и проработал там с 1956-го как раз по 1967 год. «Зениту» надо было вылетать. Первый секретарь Ленинградского обкома КПСС Василий Толстиков собрал в Смольном большое совещание. Ровно в десять утра мы зашли в зал, и дверь сразу закрыли. Когда потом вышли, возле двери стояли человек тридцать. Опоздали на десять минут, и их не пустили.
— Суровый порядок.
— Толстиков сразу сообщил, что ему звонили из ЦК партии: «На этот раз мы вас простили, в честь пятидесятилетия советской власти, но на будущий год не рассчитывайте». Я тоже выступил, как председатель детско-юношеской комиссии: «Ничего хорошего не будет. Команды мастеров приглашают игроков-середняков из других клубов. Из Ленинграда мало пополнения. Тренироваться здесь негде. Особенно юным футболистам. Мы даже ездим в Приморский парк Победы и тренируемся там на баскетбольной площадке».
— Чем все кончилось?
— Создали комиссию. На меня возложили организацию подготовки детско-юношеских команд. Решили строить для них настоящую базу. Причем утвердили мой проект.
— Сложно было его продвигать?
— Очень! Но я такой человек, если меня не пускают в парадную, иду с черного хода. Обошел в городе почти всех начальников. И закрутилось! Дошли уже до фундамента, и вдруг я узнаю, что проект решили не осуществлять, поскольку очень дорогой.
— А что взамен?
— Школу по типу Василеостровской ДЮСШ. Но она ведь была сугубо легкоатлетической! Можно было от силы уложить только два футбольных поля. Естественно, мы ее забраковали.
Еще ездили в Юкки, Всеволожск, но мне там не понравилось. В конце пути привезли на улицу Верности, где тогда было огромное болото. Домов рядом не было. Огромный пустырь. Вот тут мне понравилось! Еще помню, как снял туфли, засучил брюки, полез в болото и сорвал цветы двум сопровождавшим меня женщинам.
— Красиво!
— Дальше зампред горисполкома Кочкин собрал еще одно заседание. И снова начали спорить. Кочкин говорил, что денег нет. Есть прекрасная школа — Василеостровская ДЮСШ — там и тренируйтесь. Для него что футбол, что легкая атлетика — один черт! Тут встает наш завуч Владимир Кусков: «Я так надеялся, что доживу до того момента, когда наши ленинградские дети будут заниматься в хороших условиях. Но, видимо, все рухнуло…» На этих словах у него полились слезы. Заплакал и вышел. Это сыграло решающую роль! Через три дня я узнал, что для строительства утвердили участок на Верности.
Все ждали, когда лошадь упадет
— Был конкурс на должность директора школы?
— Было много споров. Школа важная, а кто такой Бесов? Он, наверное, и в футбол никогда не играл. Сразу нашлось много безработных мастеров спорта.
— Какие были противопоказания против вас? Вы были членом партии?
— Да. Еще служил. Призвали меня в 1942 году, когда эвакуировали из Ленинграда.
— Была возможность раньше уехать?
— Я пережил семь месяцев блокады. С приятелем устроились на завод учениками револьверщика. Потом его разбомбили. Через пять минут после окончания моей смены. Но самое главное, что мы получили рабочие карточки на 250 граммов хлеба.
— Самое страшное воспоминание о блокаде?
— В октябре 1941-го уже было туго. Вставали в шесть утра, и часов пять надо было стоять в очереди, чтобы получить в булочной кусочки хлеба. На лестнице, где я жил, все мужчины или умерли, или ушли на фронт. Остались только я и мой приятель. Обоим по семнадцать лет. На площадку выносили трупы, а мы их уносили в подвал.
— Как потом захоранивали?
— При всех дворах были телега и лошадь, которая отвозила трупы на Пискаревское кладбище. Один раз она выехала со двора. Еле-еле тянет, а за ней идет народ. Человек пятнадцать-двадцать. И все ждут, когда упадет, чтобы ее растерзать. К тому времени уже всех переели: кошек, собак, голубей. А мне стало так жалко кобылку. Все-таки три года ее знал. Когда она повернула за угол, я ушел.
— Ужас.
— Или вот еще случай. Ходил за водой на Неву. Недалеко от моего дома. Один раз вытащил ведро из проруби, а там кисть человеческая. Ну что делать, вылил воду — другую налил. Я вам про блокаду могу хоть до утра рассказывать. Один раз меня вообще чуть не убили.
— Как?
— Был у меня хороший костюм. Мама говорит, давай съезди на рынок: продай или поменяй на хлеб. Приехал. Подходят ко мне двое. Начали смотреть костюм, потом один из них как врезал мне по шее. Избили, короче. И еще костюм отняли. Еле живой до дома доехал.
— Как вы эвакуировались?
— Через Ладожское озеро. Под бомбежками. Потом на поезде. С нами ехали одни женщины, больные, старики. Люди умирали по пути, а мы с одним парнем, моим ровесником, выкидывали трупы из вагонов. Бывало, даже на ходу. Мои родители были врачи. Папа — заместитель заведующего горздравотделом. Во время войны так и жил на работе. Домой не приходил. Мама заведовала отделением детской больницы. И ее послали из Ленинграда вместе с больными детьми, чтобы они не умерли. Если бы мама бросила меня и младшую сестру, то мы бы, конечно, погибли. Я уже тогда заболевал дистрофией. Еще хорошо, что мы перед войной собрали с сестрой очень много желудей. Зачем, не знаю. Мама из них потом варила кофе.
— На фронте часто вспоминали о футболе?
— Мы туда месяц ехали. До Владивостока. Наконец добрались, и еще две недели разгружали пароходы. Меня месяц никуда не отправляли. Жил в бараке. И все это время играл на первенство Владивостока. Потом комиссия определила в учебный отряд Каспийской военной флотилии. Опять сели в «товарняк» и через весь Союз поехали в Каспийск. Дальше на пароходе в Баку, Ленкорань. Три месяца учили на радистов. И сразу отправили в местечко рядом со Сталинградом. На наблюдательном посту были я с рацией и еще два сигнальщика. В Сталинград шли нефтяные танкеры, а немецкие самолеты скидывали на них бомбы. Сигнальщики фиксировали, где они упали, а я об этом сообщал. Затем меня взяли радистом на бронекатер. На Припяти освобождали Белоруссию. На Днепре — Украину. На Висле — Польшу. Наконец, участвовал во взятии Берлина! Самая дорогая медаль «За взятие Берлина». Перед этим меня контузило. Дней двадцать лежал в госпитале. Ничего не видел, не слышал. Еле откачали. Сказали, хочешь — можем комиссовать, но я же был патриот. Куда там домой!
Преступление ван Стее
— После войны когда взяли мяч?
— Мы стояли в городе Фюрстенберг. Неподалеку был стадион, где я играл за сборную Днепровской флотилии. Даже был капитаном. Параллельно служил в узле связи штаба флота. Держал связь с Москвой. Один раз должен был быть на вахте. Говорю своим напарникам: «Ребята, начальства нет, я пойду в футбол поиграю, а вы, если что, подстрахуйте». Воскресенье — работы мало. И что вы думаете? Через полгода меня вызывает командир части. Показывает журнал: «Это ваша подпись, что вы сдали вахту?» «Да», — отвечаю. А там московский радист написал: «Я Вася». Ему в ответ пришло: «А я Дима». После этого поступка мне дал десять суток «строгача». Было тяжело. Один стул. Кровать. В семь утра прикладывается к стенке, в одиннадцать вечера вынимается. Горячим кормили через день. Потом еще ко мне подсадили моего приятеля. Сидели с ним целый день на табуретке.
— Давайте вернемся к футболу. Когда началось противостояние между школами «Смена» и «Зенит»?
— Оно постоянно было. Но наша команда была на голову выше. Платили только мало. Мы ведь гороно подчинялись. Я лет пятнадцать получал 120 рублей. Когда с первой женой развелся, семь лет жил в школе.
— А где именно?
— Была двухкомнатная квартира для завхоза с отдельным входом. Мы там жили с Леной. Моей второй супругой, которую нашел в Киеве.
— Вам часто предлагали взять в «Смену» мальчика за деньги?
— Однажды я проводил набор ребят на стадионе «Большевик». Дал объявление в газете. Приехало много узбеков и таджиков. А я сидел в машине. Так ко мне раза три подходили и протягивали пачку денег. Только возьмите! Но что я, с ума сошел?! У меня с этим вопросом всегда было серьезно.
— Вам не жалко, что потеряли бренд «Смена»?
— Еще как! Но что тут поделаешь. Через полгода после прихода Хенк ван Стее позвал меня к себе. Я ему высказал свое мнение. Когда руководил «Сменой», лет двадцать она играла на первенство города годом младше. Что это давало? Младшие ребята пытались доказать, что все равно могут победить, а старшим самолюбие не давало проигрывать малышам. Игры на первенство города не шли в одни ворота. А Хенк это сразу отменил. Вася Костровский был согласен со мной, но против голландца не пошел. Или еще одно его нововведение. Сейчас тренер академии работает с одной командой один год. В лучшем случае два. Это же преступление!
— Почему?
— При мне тренер вел группу с девяти лет и до выпуска. И был ребятам как родной отец. Когда я сам тренировал, знал всех родителей. Раз в месяц посещал квартиру какого-нибудь игрока. Родители были в меня влюблены! А что сейчас?! Когда у тренера одна команда, он за нее болеет душой. Вспоминаю себя. Пойдешь с женой в кино, а сам сидишь и думаешь: кого мне завтра ставить в состав или где еще найти защитника? А сейчас тренер не волнуется. Он прекрасно знает, что через год у него отберут команду.
— Можете назвать своих любимых учеников?
— Володя Наумов, Володя Поляков, Володя Клементьев, Володя Баскаков, Володя Колосов и Боря Рапопорт.
В этот момент в комнату вошла супруга Бесова Елена Александровна: «Мутко телеграмму прислал. Почтальон говорит, мы и не знали, что у нас живут такие люди».
— Не забыл меня Виталий Леонтьевич!
— Воевали с ним, когда он был президентом «Зенита»?
— Наоборот, мы с ним семь лет работали душа в душу.
— Почему тогда контракт школы «Смена» с «Зенитом» был заключен лишь в 1999 году? Что прежде мешало?
— Считалось, что «Смена» — бюджетная организация, а клуб «Зенит» — частная лавочка, коммерческая организация. Пока не вмешался Виталий Мутко, было сложно наладить контакты. Вот он-то все и организовал. И тогда «Зенит» начал помогать деньгами, доплачивать тренерам, автобус нам купил. Без Мутко мы бы тогда просто не выжили. Даже при том, что его контакты с тогдашним мэром Владимиром Яковлевым, мягко говоря, оставляли желать лучшего.
— Нынешние руководители «Зенита» поздравили вас с юбилеем?
— Да, отношения у нас теплые. И поздравили меня тепло, и деньгами поддержали. Ну и ученики, естественно, не забывают. Телефон у меня уже несколько дней не смолкает, люди подъезжают.
Пакость от Коллины
— «Смена-Сатурн» создавалась с вашим участием?
— У Леонида Шкебельского и Сергея Афонина, моего друга, были деньги. Еще вложился предприниматель Коллина. И пришли они ко мне на поклон. В результате играли у меня на главном поле. Всяко лучше, чем на «Большевике» (стадион «Обуховец», где матчи чемпионата России проводил «Зенит». — «Спорт День за Днем»). Базу я им дал, потому что в команде 80 процентов были ученики школы «Смена». Еще и Шкебельский учился у меня. Помню матч на Кубок России против ЦСКА. У нас был весь район! Год «Смена-Сатурн» играла во второй лиге, потом — в первой. Сошла команда, потому что закончились деньги.
— Коллина — это фамилия или прозвище?
— Фамилия. По-моему, его потом убили в Англии. Вы даже не представляете, какую он мне сделал пакость. Он строил дома около Невского проспекта. В основном квартиры покупали пенсионеры. Когда Коллина прогорел, он смылся. А все пенсионеры пришли ко мне, потому что во всех документах адрес его офиса был Верности, 21. За ними пошли милиция, прокуроры. Мне даже пришлось прятаться. Надоело, что меня сделали виноватым. Как объяснить людям, что в «Смене» Коллина был только меценатом?! Но в конце концов поняли.
— Дмитрий Николаевич, вы много контактировали с нашими выдающимися наставниками — Юрием Морозовым и Павлом Садыриным. Можете их сравнить? Почему Морозову не удалось ни в «Зените», ни в ЦСКА достичь тех результатов, которых добивался Садырин?
— На мой взгляд, Морозов был гораздо в большей мере дипломат, чем резковатый Паша. Юра мог и наорать, и отругать, но мог и простить. Он вообще был душевный мужик. Павел-то куда более жесткий. Лично мне больше импонировал Морозов. Он даже приглашал меня помочь, когда у него возникали проблемы с выпускниками «Смены».
— Сложно было справиться с таким парнем, как Игорь Денисов?
В разговор снова вступает супруга:
— Я была школьным учителем Игоря. Никаких проблем он не создавал. Был вежливый и дисциплинированный, но очень упертый. Если что решал, его было не свернуть ни вправо, ни влево. Еще и ранимый парень. Игорь и Андрюша Аршавин учились у меня с четвертого класса. Андрей — очень умный парень. Он — как шахматист. Они приходили с тренировки, он всех расставлял, строил, у него это было с детства. Игорь — другой, весь в себе. Но оба — незаурядные личности. Сейчас иное отношение к спецклассам, реверансы перед футболистами.
— А для вас, Елена Александровна, все были равны?
— Да. К тому же на этом настаивал и Дмитрий Николаевич, считавший, что ребята должны получить полноценное образование. Скидок никому не делали. Разве что иногда шли навстречу в плане проблем со временем. Ведь юные футболисты иногда куда-то уезжали.
— Тогда вообще было модно организовывать спецклассы, — снова вступил в разговор Бесов. — Вот я и пошел этим путем. Но я организовал дело так, чтобы футбол был в сетке учебных часов. Понимаете?
— Нет.
— В СДЮШОР «Зенит», да и по всей стране, ребята шли на уроки после тренировочных занятий. А у меня было организовано так: пара уроков, тренировка, снова уроки.
Аршавину учеба давалась легко, но его дважды вызывали на педсовет.
— За какие грехи?
— Проблемы с поведением. И тогда мы решили проработать его на тренерском совете. Разговор длился около получаса. Подействовало!
Супруга Бесова добавляет:
— По окончании школы Андрей помогал очень многим своим одноклассникам, в том числе и материально. Он делает это искренне и старается не предавать огласке, то есть не ради пиара.
— Елена Александровна, кто из ваших учеников, ставших известными футболистами, лучше всех проявлял себя на уроках? Был лучшим учеником?
— Много было хороших ребят. Выделю Сережу Осипова. Но, пожалуй, наиболее ярко проявил себя замечательный мальчик, очень интеллигентный, — Юра Окрошидзе. Прекрасно учился Денис Машкарин. Добавлю к сказанному мужем любопытную подробность. Начинается урок сразу после тренировки, а минут через десять в класс входит тренер и просто пересчитывает всех по головам. Ребятам и не прогулять, и не опоздать, да и вообще, видя такое отношение тренера, они очень серьезно относились к учебе. И родители за это были очень благодарны. Учителя иногда не пускали детей в поездку на турнир. Даже такие права делегировал нам Бесов. Очень действенная мера. Нынче-то не так, конечно.
— А как училось в школе поколение чемпионов-1984?
— Начну с того, что в «Зените»-1980, команде, впервые завоевавшей медали чемпионата СССР, было шесть выпускников моей школы «Смена». В чемпионском составе уже десять! Это рекорд, который, уверен, никогда и никем не будет побит. Нам, кстати, перекрыть это достижение тоже не удалось. В 2003 году девять наших воспитанников стали серебряными призерами чемпионата России под руководством Властимила Петржелы. Сейчас такое и представить себе невозможно.
Сычеву не дали квартиру
— Город оценил это достижение?
— В начале 1990-х нам урезали зарплату, выдавать ее начали крайне нерегулярно, а затем городские власти вообще сказали, что профсоюзы из-за отсутствия средств позакрывали свои футбольные школы. Пора, дескать, и нам.
— Как вы смогли выжить без финансирования?
— Китайцы выручили.
— Вы гастарбайтеров пригласили тренировать поколение Аршавина?
— В Москве был какой-то международный футбольный семинар. Были там и китайцы. Нас свел мой друг Сергей Мосягин (заслуженный тренер СССР, многолетний помощник Валерия Лобановского в сборной СССР.— «Спорт День за Днем»). Я взял в школу 25 юных (14-15-летних) китайских футболистов. Они жили в нашей гостинице, питались, тренировались, естественно. А потом и 30 лучших китайских тренеров приехали к нам в летний лагерь на обучение. Это все на платной основе, естественно. Они хорошо платили, а я этими деньгами школу спас. Лагерь, в частности, они оплатили. Ну и созданная команда «Смена-Сатурн» помогла, они же тоже платили за аренду.
— Как получилось, что «Зенит» проморгал сменовца Дмитрия Сычева?
— Не проморгали. Там все решал Димин отец. Парень действительно подавал большие надежды. Но когда ему предложили контракт с дублем, отец поставил условие, что Диме должно быть гарантировано место в составе в каждом матче. А еще одно условие — отдельная квартира. Наставник дубля Лев Дмитриевич Бурчалкин — прямой по характеру мужик, сказал: «Будет заслуживать — будет играть». Квартиру тоже не дали. И отец увез Диму в Тамбов.
